Сергей Галанин. Если ты пишешь новые песни, то должен соответствовать себе сегодняшнему

В последние уик-энд первого летнего месяца, с 28 по 30 июня, в Пружанах состоится масштабный рок-фестиваль «Солнцестояние». Среди артистов, которые выступят в эти дни на сцене, – Сергей Галанин и группа «СерьГа».

В этом году коллектив празднует свое 30-летние. Так совпало, что отсчет творческого пути ведется с 1 июня 1994 года. Поэтому выступление легендарной группы можно смело назвать юбилейным.

Накануне фестиваля основатель и идейный вдохновитель группы «СерьГа» Сергей Галанин любезно ответил на вопросы, заданные корреспондентом 024.by.

– Сергей Юрьевич, на ваш взгляд, музыкант – это профессия или состояние души?

– Знаете, сейчас я думаю, что музыкант – это все-таки больше профессия. Душа гораздо шире. Она в себя включает не только музыку, но и многое другое.

– Творчеству иногда присущ кризис. Случалось ли у вас отсутствие желания писать песни? Или наоборот, желание было, но мелодия и слова не гармонировали? Если такое случалось, то как справлялись с подобным состоянием?

– К счастью или к несчастью, но песни пишутся всегда. И даже в какие-то короткие моменты, когда они не писались, я не ощущал тягу к тому, чтобы сосредоточиться и опять что-то написать. Как говорится, если нет никаких мыслей и нет желания, значит, так тому и быть, значит, надо отдохнуть. Ничего страшного.

Но у меня такие периоды случаются редко. Повторюсь, к счастью или не к счастью, песни пишутся, и порой не знаешь, что с ними сделать. Их гораздо больше тех, которые мы успели записать на студии и опубликовать.

Очень много песен лежит, как говорится, в столе. Что с ними будет  – непонятно. Судьба у них разная, потому что чему-то остываешь, что-то по прошествии времени становится неинтересным. А к другим, наоборот, возвращаешься и думаешь: вот она, прошла проверку временем, если она интересна тебе самому через год, два, три, значит, в этом что-то есть.

– Предыдущий альбом «Тебя не сломать» вы охарактеризовали как «поэзия, обрамленная музыкой». А что все же для вас первично в песне – текстовая составляющая или мелодия?

– Принято думать, что в песне все важно. И в этом есть, наверное, какой-то смысл. И слова, и музыка – между ними должна быть некая гармония. А я скажу так: да, должна быть гармония, но в процентном соотношении для меня на сегодняшний день слова важнее.

Но это не говорит о том, что нужно «забить» на мелодию. Конечно же, нет. Но все-таки сначала было слово.

– Для того чтобы песня написалась, вам нужны определенные жизненные обстоятельства или же произведения рождаются сами собой?

– Я не думаю, что песни рождаются сами собой. Я думаю, что песни – это творческий продукт осмысления каких-то событий, произошедших либо с тобой лично, либо с твоей страной. И со временем это вдруг откликается в твоей душе, как реакция на событие. Это может быть реакция на встречи с людьми. То есть, мне кажется, песня всегда – это то, что ты пережил. Песня – это реакция на то, что происходит с тобой и вокруг тебя.

– Группа «СерьГа» ассоциируется у большинства с песнями «Страна чудес», «А что нам надо?», «Дорога в ночь». Как считаете, почему именно эти песни в свое время наиболее «выстрелили»?

– И «А что нам надо?», и «Страна чудес», и «Дорога в ночь» – песни о смыслах. Кто ты? Зачем ты? Почему ты? Здесь рассуждения на серьезные божественные темы. «А что нам надо?» – война. Война внутри тебя. Ежедневная война с собой. Иначе нам удачи не видать, как поется в одной песне. Да, если ты не победишь чертиков внутри себя, то большой радости в жизни ты не увидишь.

«Страна чудес» – любовь к родине. О том, кто ты и как ты, и как ты это понимаешь, как ты это ощущаешь, и что с этим делать, как жить дальше.

«Дорога в ночь» – у каждого есть дорога в ночь, а значит надо думать о том, что ждет тебя после смерти.

Хотя эти три песни многослойные. В них есть и другие уровни. Каждый их воспринимает по-своему. Может быть, успех этих песен еще и в том, что каждый находит в них свое личное.

– Пресыщения хитами когда-нибудь возникало? Было ли такое, что не хотелось их исполнять на концертах?

– Никогда не надоедало играть песни, которые люди знают. Может быть, даже иногда, к моему удивлению, знают так хорошо и так глубоко, не хуже меня самого. Некоторые песни для кого-то действительно стали очень важным. Поэтому никогда не было пресыщения играть их.

И вообще, мы – живой коллектив. Каждый раз играем песни с какими-то нюансами, долей импровизации. Поэтому слава богу, что есть такие музыкальные темы, к которым сам когда-то додумался. Они нашли отклик в душах людей. И это здорово!

– Какие песни из вашего репертуара вам наиболее близки?

– Отвечу коротко и непонятно: хорошие песни. Со временем некоторые песни вроде бы забылись, но вдруг мы опять к ним обращаемся, они начинают звучать в другой аранжировке.

Но вроде бы наиболее близкие те, которые только что написал, потому что ты ими более активно живешь, горишь ими. Но все песни – это мои дети, поэтому очень сложно однозначно ответить на этот вопрос.

– Вам больше по душе концертная деятельность или студийная работа?

– Мне больше нравится концертная деятельность. Я люблю встречи со зрителями. Они лечат нас. Надеюсь, кому-то тоже оказываю жизненную поддержку. Но в первую очередь я сам, не специально, но подпитываюсь энергией от встреч с людьми.

К работе на студии всегда относился сложно. Я трудно втягиваюсь в студийную работу. Но когда все же втянулся, то получается все легче и радостней.

– Rolling Stones, The Beatles, Deep Purple, Led Zeppelin, Ozzy… На работы этих (и не только их) групп вы ориентировались в начале творческого пути. Со временем музыкальные пристрастия в плане стилистики менялись?

– Если честно, мы не занимались никакой стилизацией под какие-то западные команды. Да, я слушал совершенно разные коллективы. Вы перечислили группы. Но у  их совершенно разные стили и направления. Но суть в них одна: это авторская песня.

Как это не странно звучит, но это так. Поэтому никакого ориентира не было. Просто хотелось какой-то жизни в своих песнях. Ведь у перечисленных групп было и остается естественное отношение к тому, что они делают. Поэтому хотелось быть просто таким же, но петь на русском языке.

– «СерьГа» ведет свой отсчет с 1994 года. Как бы вы охарактеризовали 30-летнюю эволюцию группы?

– Я никогда не думал ни о какой эволюции. Не хотелось только, чтобы новые песни уступали старым. И тут дело не в популярности. Потому что популярной может стать песня, к которой ты сам относишься достаточно спокойно.

Вот песня «А что нам надо?». Ее все знают, но она в моем собственном рейтинге не на верхней строчке моего личного хит-парада. Поэтому если ты пишешь новые песни, то должен соответствовать себе сегодняшнему. Мне кажется, это основное.

И то, что мы любим, то, что мы делаем мы по прошествии лет все еще интересны людям не только нашего возраста. И молодежь подтягиваться к прослушиванию и к осмыслению тем, о которых мы поем.

А насчет эволюции – вопрос к критикам. А мы просто живем и делаем любимое дело.

– Рок-музыка 80-90-х и 2010-20 – какие бы вы определили наиболее существенные отличительные черты? Когда в ней было больше искренности и правды?

– Сложный вопрос. Я сейчас буду брюзжать и говорить, что раньше было больше смыслов. Знаете, а может быть, так и есть? К сожалению, массовая культура (а все-таки музыка, которую мы играем, относится  к массовой культуре), в глубину сейчас не стремится, она, на мой взгляд, деградирует.

Поэтому раньше было интереснее в силу того, что слушатель (не я сам, а именно слушатель – это хочу подчеркнуть), который приходил на наши концерты, был более эрудированный, подготовленным. Это про тех, кто выросли с нами.

А вот с новым поколением сложнее. И в этом есть наша, может быть, и… не миссия (слишком громкое слово), но некая задача простым, каким-то таким рабочим словом, говорить о смыслах жизни, чтобы как-то соответствовать тому, что внутри нас самих. Не подделываться, не подстраиваться под этот глобальный и слишком материальный мир. Я бы так ответил на этот ваш непростой вопрос.

Автор: Александр Кананович