В начале мая, когда земля окончательно сбрасывает с себя остатки зимнего оцепенения, в белорусских городах наступает особенный день — Радуница. Это не просто поминальный праздник, это момент встречи с прошлым, с родом, с тишиной, которая говорит. На кладбищах в эти дни особенно многолюдно — живые приходят к мёртвым. Но за этой традицией, уходящей в глубину веков, всё отчётливее проступает новая реальность: городские кладбища растут. И это уже не философский, а вполне практический вопрос, который требует внимания и деликатного обсуждения.
autostyle36.ru
В Могилёве одно из крупнейших городских кладбищ — Юго-Восточное, более известное под старым названием Лавсановское — давно вышло за границы, обозначенные на старых картах. Его площадь сегодня превышает 38 гектаров, и даже беглого взгляда достаточно, чтобы понять: место заканчивается. Новые кварталы захоронений всё дальше отдаляются от старых аллей, где тенистые деревья и отшлифованные временем памятники. Пространство кладбища растёт — не потому, что так хочется, а потому что нет другого выхода. Люди умирают. Их близкие хотят хоронить рядом. А рядом всё чаще — это уже на краю.
На словах специалистов видно: они говорят о проблеме сдержанно, но с тревогой. Мест для захоронений становится меньше, и уже сегодня на Юго-Восточном ведутся в основном подзахоронения — когда к родственникам добавляют новые урны или гробы. Процесс неостановим, как сама жизнь и смерть, и по мере роста города кладбище почти вплотную подступает к границам жилых кварталов.
Кладбища — это не просто места, где покоятся мёртвые. Это важная часть городской среды. Они требуют ухода, инфраструктуры, безопасности, транспорта. Каждый год к Радунице власти города и коммунальные службы готовятся с особым вниманием: приводят в порядок дорожки, вывозят мусор, организуют дополнительные маршруты. Но в какой-то момент усилий уже недостаточно. Особенно если речь идёт о кладбищах, расположенных на краю логистических возможностей города.
В последние годы всё чаще в Могилёве поднимается вопрос: а не пора ли задуматься о новом подходе к захоронениям? Например, об увеличении доли кремаций, о создании мемориальных парков, об использовании новых территорий. Но такие изменения требуют не только технических решений, но и перемен в сознании людей. Потому что для большинства традиция — это нечто святое. И пока что кладбище, как привычное место памяти, остаётся безальтернативным.
Тем временем город старается не подвести своих жителей в главный поминальный день. В 2025 году Радуница приходится на 29 апреля, и чтобы обеспечить удобство, в Могилёве будут организованы дополнительные маршруты общественного транспорта. Так, как сообщили в троллейбусном парке, 29 апреля появятся специальные автобусы:
— №3к «пл. Орджоникидзе — ТЭЦ-2»
— №5к «Университет продовольствия — ТЭЦ-2»
— №6 «Любужский лесопарк — ТЭЦ-2»
Также уточнено расписание работы троллейбусов:
26 апреля транспорт будет курсировать по графику рабочего дня, а 27, 28, 29 апреля, а также 1, 3, 4, 9, 10 и 11 мая — по расписанию выходного дня. Это важно для тех, кто планирует визит заранее, особенно если семья проживает в другом районе города или области.
Пока кладбища расширяются, а город подстраивает транспорт, чтобы все могли вовремя приехать и зажечь свечу, где-то на пересечении личного и общественного вызревает главный вопрос: как мы, как общество, видим будущее этой памяти? Где пролегает граница между живым городом и его застывшими пригородами, где лежат те, кого мы любим?
Площадь Лавсановского кладбища в Могилёве составляет около 38 гектаров, что эквивалентно 0,38 квадратного километра. Это действительно очень большая территория для городского кладбища.
Для сравнения:
В масштабах Могилёва, 38 гектаров — это примерно как 53 футбольных поля, или около 0,5% всей городской территории, если учитывать только жилую и обслуживающую застройку. Лавсановское кладбище занимает огромную площадь по меркам города, и его дальнейшее разрастание становится важной и тонкой темой городской политики и планирования.
Радуница — день, в который будто сама жизнь напоминает нам: мы не вечны. Но, возможно, именно это и должно подтолкнуть нас к мысли, что и у смерти, как у урбанистического явления, есть свои границы. Главное — не переступить их слишком поздно.
