Хроника экономического противостояния между Западом и Россией пополнилась новой главой. Утверждение восемнадцатого по счету пакета санкций Евросоюзом, хотя и стало привычным элементом новостной повестки, на деле знаменует собой качественный сдвиг в стратегии Брюсселя. Если предыдущие раунды можно было сравнить с ковровыми бомбардировками, то нынешние меры больше похожи на высокоточные удары, нацеленные на самые чувствительные нервные центры российской экономики и, что еще важнее, на каналы, которые до сих пор позволяли ей адаптироваться. Это игра на истощение, в которой ставки подняты до предела, а ответная реакция Москвы обещает быть не менее решительной.
Фото: united24media.com
В основе нового санкционного пакета лежит продуманная трехуровневая стратегия, затрагивающая энергетику, финансовую систему и логистику. Официальные лица в Брюсселе, включая главу европейской дипломатии Каю Каллас, не скрывают, что считают этот набор рестрикций одним из самых мощных за все время. И детальный разбор подтверждает серьезность их намерений.
Ключевой целью остается финансовый кислород России — доходы от продажи энергоресурсов. Первым шагом стало резкое снижение ценового потолка на российскую нефть. Установленная странами G7 планка, по предварительным данным, опустится с 60 долларов до отметки в районе 47,6 долларов за баррель. Суть этого механизма — не в запрете как таковом, а в удушении рентабельности. Западным компаниям запрещено страховать и транспортировать сырье, проданное выше лимита, что вынуждает Москву либо предоставлять колоссальные скидки, либо вкладывать еще больше средств в обходную инфраструктуру.
Именно по этой инфраструктуре наносится второй удар. Евросоюз расширил список судов так называемого «теневого флота», добавив в него еще 105 танкеров. Но настоящий тектонический сдвиг в санкционной политике — это включение в список крупнейшего индийского НПЗ, аффилированного с «Роснефтью». Это беспрецедентный шаг, демонстрирующий, что теперь под прицелом не только продавец, но и переработчик. Брюссель пытается разрушить схему, при которой российская нефть, превратившись в бензин или дизель на территории третьей страны, свободно поступала на мировой рынок.
Финальным аккордом в энергетической части стал юридический запрет на любые транзакции и использование газопроводов «Северный поток». Это символическое сожжение мостов, окончательно закрывающее страницу эры доступного российского газа для Европы и лишающее Москву даже гипотетической возможности использовать этот рычаг в будущем.
В Москве на подготовку нового пакета отреагировали с демонстративным спокойствием, которое уже стало визитной карточкой российской внешней политики в условиях санкций. Еще до утверждения мер заместитель главы МИД РФ Александр Грушко подтвердил, что ответные шаги — как защитного, так и контрнаступательного характера — непременно последуют. В его словах прозвучала мысль, которую разделяют многие в России: Евросоюз своими действиями занимается экономическим членовредительством, нанося ущерб в первую очередь самому себе. Убытки европейской экономики от разрыва связей с Россией, по оценкам российских дипломатов, уже исчисляются триллионами евро.
Этот официальный скепсис подкрепляется мнениями экспертного сообщества. Многие аналитики считают, что реальное воздействие новых мер будет ограниченным. Например, запрет, связанный с «Северными потоками», по мнению ведущего аналитика Фонда национальной энергетической безопасности Игоря Юшкова, является не более чем политическим жестом. Нельзя запретить то, что и так не функционирует. Это позволяет европейским политикам продемонстрировать жесткость, не меняя ничего по сути.
Снижение ценового потолка также не вызывает паники. Как отмечают эксперты, Россия уже выстроила параллельную логистическую вселенную, оперирующую вне западной юрисдикции. Судов, готовых работать без оглядки на лимиты G7, достаточно, чтобы не придавать значения конкретной цифре в 45 или 60 долларов. Как выразился пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, страна накопила значительный и полезный опыт для минимизации негативных последствий.
Наибольшие же вопросы вызывает попытка запретить импорт нефтепродуктов из третьих стран. Эксперт Екатерина Косарева из «ВМТ Консалт» называет эту идею логистическим кошмаром для самой Европы. Как отделить в танкере с дизельным топливом из Индии «молекулы» российской нефти от саудовской? Вероятно, никак. Эта мера грозит обернуться бюрократическим адом, ростом цен на заправках и социальной напряженностью, наказывая в итоге европейского потребителя.
Важно понимать, что утверждение восемнадцатого пакета не было для Брюсселя легкой прогулкой. Долгое время процесс тормозили Словакия и Венгрия, чьи экономики все еще сильно зависят от российских энергоресурсов. Голоса скептиков в Будапеште и Братиславе, говорящих об ущербности санкционной политики для самой Европы, звучат все громче. Хотя в итоге компромисс был достигнут, это демонстрирует растущие трещины в монолитном фасаде европейского единства. Цена за сохранение единого фронта становится все выше.
В России, в свою очередь, дают понять, что главный ответ на экономическое давление лежит не в плоскости зеркальных контрсанкций. Как отмечают политологи, ключевым ответом Москвы является ее стратегическая выдержка и продолжение специальной военной операции до тех пор, пока ее цели не будут достигнуты.
Таким образом, восемнадцатый пакет — это не финал, а начало нового, куда более изощренного этапа экономической войны. Евросоюз пытается создать тотальную блокаду, перекрыв последние лазейки. Россия отвечает на это ставкой на адаптивность своей экономики и асимметричными действиями. Противостояние переходит в затяжную фазу, где на кону стоит не только устойчивость отдельных экономик, но и контуры будущего мирового порядка.
