Япония в нашем представлении — это мир непоколебимого спокойствия, древних традиций и невероятной вежливости. Кажется, что политические бури, сотрясающие Европу и Америку, обходят эту островную нацию стороной. Но сегодня, пока японцы идут на избирательные участки, чтобы определить состав верхней палаты парламента, эта иллюзия рушится. В центре внимания мировых СМИ — стремительный взлет новой политической силы, чьи лозунги очень хорошо знакомы западному избирателю. Правящая коалиция рискует потерять большинство, а позиции премьер-министра Сигэру Исибы шатаются под натиском новой волны правого популизма, которая грозит навсегда изменить политический ландшафт Страны восходящего солнца.
newmandala.org
В тени дымящегося вулкана в городе Кагосима собралась необычно молодая для политических митингов толпа. Сотни людей пришли послушать Сохэя Камию — лидера молодой и дерзкой партии «Сансэйто». Когда он взобрался на крышу агитационного грузовика, выкрашенного в фирменный оранжевый цвет, толпа взорвалась аплодисментами. С микрофоном в руке Камия говорил о том, что Японии угрожают теневые глобалисты, нарушающие законы иностранцы и коррумпированная внутренняя элита, которая душит молодое поколение налогами. Его решение просто и понятно — националистическая повестка под девизом «Японцы прежде всего».
Сохэй Камия не скрывает, что многие из своих идей и приемов, бьющих по самым больным точкам общества, он позаимствовал у Дональда Трампа. В своих интервью он прямо называет себя японским последователем скандального американского президента. И это работает. «Сансэйто», что можно перевести как «Участвуй в политике», не существовала и пяти лет назад, а сегодня опросы прочат ей третье место на общенациональных выборах. Для оппонентов и многих местных СМИ Камия — ксенофоб, который умело направляет общественное недовольство ростом цен и стагнацией зарплат на растущее число иностранных резидентов. Но для его сторонников, преимущественно молодых мужчин, он — глоток свежего воздуха и надежда на перемены.
По мнению профессора политологии Дзиро Мидзусимы, эти выборы могут стать поистине эпохальными. Он полагает, что впервые в истории Японии реальную массовую поддержку получает радикально-популистская партия, открыто продвигающая шовинистические и антиправительственные идеи. Другие аналитики более сдержанны, считая «Сансэйто» лишь очередной партией-однодневкой, которых в японской политике было немало. Однако сам Камия рассчитывает доказать, что его движение — это всерьез и надолго.
Почему же эти идеи нашли такой отклик в обычно сдержанном японском обществе? Ответ кроется в экономике и демографии. На протяжении десятилетий японцы привыкли к стабильности, но сейчас она дает трещину. Реальные доходы многих граждан падают. Впервые с начала 1990-х годов страна столкнулась с ощутимой инфляцией. Самый болезненный пример — цена на рис, основной продукт питания. Пятикилограммовый пакет, который еще недавно стоил 2000 иен, теперь продается за 4000. На этом фоне 10-процентный потребительский налог, введенный для покрытия расходов на стареющее население, воспринимается работающими японцами как несправедливое бремя.
Именно на этой почве экономического недовольства и расцвел главный козырь популистов — тема иммиграции. Стареющей Японии катастрофически не хватает рабочих рук, и правительство вынуждено привлекать трудовые ресурсы из других стран Азии. В результате число иностранных резидентов в стране достигло рекордных 3,8 миллиона человек — это на треть больше, чем всего три года назад. Хотя это всего 3% от 124-миллионного населения, такой резкий рост не мог не вызвать напряжения.
В социальных сетях и таблоидах иммигрантов винят во всех смертных грехах: от нарушения бесценного для японцев общественного порядка до неоплаченных счетов в больницах и даже роста цен на недвижимость. Хотя полицейская статистика показывает, что иностранцы совершают преступления не чаще, чем сами японцы, популисты используют каждый громкий случай, чтобы требовать ужесточения иммиграционного законодательства. Как отмечают политологи, когда такие партии, как «Сансэйто», говорят об «иностранцах», чаще всего это кодовое слово для китайцев и корейцев — крупнейших диаспор и традиционных объектов для ксенофобских настроений. Винить иммигрантов — куда более простой путь, чем решать застарелые экономические проблемы страны.
Успех «Сансэйто» был бы невозможен без еще одного важного фактора — политического вакуума. Убийство бывшего премьер-министра Синдзо Абэ три года назад оставило правый националистический фланг японской политики без явного лидера. Абэ долгие годы доминировал в этом сегменте и умело удерживал его внутри своей Либерально-демократической партии (ЛДП). Теперь, как утверждает политолог Коити Накано, ЛДП утратила контроль над этим ксенофобским элементом, который раньше был частью фракции Абэ.
Это пространство и заполнили новые, более громкие и радикальные игроки вроде Камии. Недовольство перетекает от прагматичных консерваторов из ЛДП к популистам. Это отражается в рейтингах: поддержка правящей коалиции во главе с премьером Сигэру Исибой неуклонно падает. Если ЛДП покажет плохой результат, отставка премьера станет практически неизбежной.
Еще один ключ к пониманию феномена «Сансэйто» — это глубокий разрыв поколений. Партия Камии говорит от лица молодежи и людей среднего возраста, которые чувствуют себя обделенными. Они видят, как правящая партия десятилетиями ориентируется на интересы старшего поколения, пенсионеров, за счет которых и существует система. Лозунги об отмене потребительского налога и защите от «глобального капитала», который, по словам Камии, превращает Японию в колонию, находят живой отклик у тех, кто устал платить по счетам прошлого и не видит перспектив в будущем.
Сегодняшние выборы — это не просто распределение 124 мандатов в верхней палате. Это референдум о будущем курсе Японии. Станет ли страна очередной развитой демократией, захваченной волной правого популизма, или сумеет сохранить свой уникальный путь? Успех «Сансэйто» может стать сигналом о том, что тихая гавань японской политики осталась в прошлом. Хотя некоторые эксперты видят в этом и положительный момент: возможно, этот жесткий вызов заставит японское общество наконец-то начать давно назревший и честный разговор об иммиграции и интеграции, а не просто использовать иностранцев в качестве удобного козла отпущения.
