На наших глазах происходит тектонический сдвиг в мировой политике. Контуры привычного порядка, казавшиеся незыблемыми, размываются, и на глобальной шахматной доске формируются новые центры силы. Именно таким центром притяжения стал 31 августа – 1 сентября китайский Тяньцзинь, где проходит саммит Шанхайской организации сотрудничества. Этот город стал местом, где «дракон» и «слон» — Китай и Индия — делают шаги навстречу друг другу, во многом благодаря событиям, происходящим за тысячи километров, в Вашингтоне. Так саммит ШОС приобрёл формат площадки, где рождается альтернативное видение мироустройства, отличное от того, к которому привык западный мир.
Фото: Bbc.com
Еще совсем недавно отношения между двумя азиатскими гигантами были далеки от идеальных. В памяти свежи воспоминания о вооруженном конфликте между Индией и Пакистаном, в котором Пекин негласно, но вполне ощутимо поддерживал своего давнего союзника. Пакистанская армия использовала китайское вооружение и, по слухам, получала разведывательные данные о позициях индийских войск. Казалось, что лед недоверия между Дели и Пекином будет таять еще очень долго.
Но в большую политику вмешался американский фактор. Решение администрации Дональда Трампа обрушить на Индию 50-процентные торговые пошлины в качестве наказания за продолжение закупок российской нефти стало тем самым катализатором, который изменил весь расклад. Перед индийским премьером Нарендрой Моди встала дилемма: прогнуться под давлением традиционного партнера или отстоять национальные интересы. Выбор был сделан в пользу второго варианта, ведь отказ от сотрудничества с Россией, проверенным «всепогодным» союзником, нанес бы удар по имиджу Моди как сильного и независимого лидера. В этой ситуации самым логичным и прагматичным шагом стало обращение к своему могущественному соседу — второй экономике планеты.
Несмотря на позитивные заявления и теплые рукопожатия, дорога к полноценному партнерству между Индией и Китаем полна серьезных преград. За красивым фасадом дипломатических обещаний скрываются глубокие противоречия. Главное из них — нерешенный пограничный вопрос. Десятки тысяч военнослужащих с обеих сторон по-прежнему стоят друг против друга в спорных районах. Стороны договорились «не превращать разногласия в споры», но это скорее формула управления конфликтом, а не его разрешения.
Другая острая проблема — колоссальный торговый дисбаланс, который приближается к отметке в 100 миллиардов долларов в пользу Китая. Пекин, безусловно, заинтересован в неограниченном доступе к полуторамиллиардному индийскому рынку. Однако Дели не может пойти на такой шаг, не защитив собственных производителей и не решив проблему дефицита. Таким образом, американский «кнут» хоть и подтолкнул соперников к диалогу, но не устранил фундаментальных причин для взаимного недоверия.
Для китайского лидера Си Цзиньпина нынешний саммит — это стратегический триумф. Визуальный ряд, где он стоит плечом к плечу с индийским премьером на фоне американского экономического давления, — это мощнейший сигнал всему миру о том, что эпоха однополярности подходит к концу. Эффект усиливается благодаря составу участников: здесь и член НАТО Турция, и ключевой союзник США Саудовская Аравия, и его главный оппонент Иран. ШОС демонстрирует уникальную способность собирать за одним столом самых разных игроков.
Особый символизм в общую картину внесла позиция России. Жест, когда Владимир Путин и Нарендра Моди после официальных мероприятий демонстративно сели в один автомобиль для поездки на двустороннюю встречу, стал политическим заявлением на колесах. Это был четкий ответ на обвинения Вашингтона в том, что Индия якобы финансирует российскую военную операцию. Президент России, в свою очередь, высоко оценил миротворческие усилия Индии и Китая в контексте украинского кризиса. Этим он не только поблагодарил партнеров, но и подчеркнул растущую субъектность азиатских держав в решении глобальных проблем, которые ранее были прерогативой Запада. Усилия Москвы и Дели по созданию механизмов торговли в национальных валютах также являются практическим шагом к построению финансовой системы, независимой от доллара.
Белорусский вектор, озвученный президентом Александром Лукашенко, гармонично вписался в общую концепцию экономического суверенитета. Он подчеркнул, что в условиях санкционных войн ШОС необходим собственный независимый финансовый инструмент, такой как Банк развития. По его мысли, такая структура сможет финансировать трансграничные проекты в национальных валютах, игнорируя внешнее давление. Однако он резонно заметил, что польза от такого банка будет лишь в том случае, если он сможет беспрепятственно работать на территории всех стран «шанхайской семьи». Кроме того, была подчеркнута важность сопряжения транспортных коридоров ШОС и ЕАЭС для создания устойчивых и безопасных логистических цепочек, а также формирования общего научного пространства для достижения технологической независимости.
Чтобы правильно понимать происходящее, важно помнить: Шанхайская организация сотрудничества — это не военный блок, созданный в противовес НАТО. Она зародилась в 2001 году как региональный механизм для решения пограничных споров и совместной борьбы с угрозами терроризма и экстремизма. С годами ее мандат значительно расширился, превратив ШОС в мощную евразийскую платформу, объединяющую около половины человечества. Фундаментальная идея организации — это построение более справедливого, многополярного мира, основанного на принципах диалога, взаимного уважения суверенитета и невмешательства. ШОС предлагает миру альтернативную модель международных отношений, где сотрудничество превалирует над диктатом, а консенсус — над ультиматумами.
