Мировая дипломатия — это сложная шахматная партия, где каждый ход может кардинально изменить расстановку сил. Накануне на этой доске был сделан ход, который многие назвали неожиданным и даже дерзким. Президент Франции Эммануэль Макрон с трибуны Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке объявил, что его страна официально признает Государство Палестина. Это заявление стало кульминацией инициативы, которую Париж продвигал совместно с Саудовской Аравией, и потянуло за собой целую цепь аналогичных решений от других западных стран. Данный шаг — явный вызов многолетней политике главного союзника Израиля, Соединенных Штатов, и попытка Европы заявить о собственной, независимой позиции в одном из самых болезненных конфликтов современности.
Фото: AP Photo / Hatem Moussa
Решение Франции не было спонтанным. Оно стало итогом многомесячной работы и главным событием на специально созванной встрече, посвященной поддержке принципа «двух государств». Вместе с Францией о признании Палестины заявили Бельгия, Люксембург, Мальта, а ранее этот путь уже выбрали Великобритания, Канада и Австралия. В результате образовался мощный дипломатический фронт, который вызвал настоящий шок в Израиле и США. Обе страны не просто выступили против, но и бойкотировали мероприятие. Этот демарш еще больше подчеркнул их растущую изоляцию на международной арене.
Символично, что палестинский лидер Махмуд Аббас не смог лично присутствовать на ассамблее — Соединенные Штаты попросту отказали ему в визе. Однако в своем видеообращении он горячо приветствовал решение европейцев и призвал другие страны последовать их примеру. При этом он подчеркнул необходимость немедленного прекращения войны в Газе, освобождения всех заложников и заявил, что движение ХАМАС не будет играть никакой роли в послевоенном управлении сектором, а все оружие должно быть передано Палестинской администрации.
Так почему же Франция и другие страны пошли на этот шаг именно сейчас? По словам самого Макрона, это решение продиктовано желанием сохранить саму возможность урегулирования по формуле «два государства для двух народов». Французский лидер выразил опасение, что политика нынешнего израильского правительства может привести к краху всех предыдущих мирных соглашений, включая исторические Кэмп-Дэвидские соглашения с Египтом. Он утверждает, что признание Палестины — это единственный путь, который позволит Израилю жить в мире и безопасности. Более того, по его мнению, это является поражением для ХАМАС и всех тех, кто стремится к уничтожению Израиля.
Париж предлагает и конкретный план действий: ХАМАС должен быть разоружен, а в секторе Газа необходимо создать переходную администрацию с участием Палестинской автономии. Для обеспечения безопасности и разоружения боевиков предлагается сформировать специальные силы с мандатом Совета Безопасности ООН. Идея состоит в том, чтобы создать глобальный противовес американской поддержке действий Израиля в Газе и усилить давление с целью принуждения к миру.
Однако громкие заявления в Нью-Йорке скрывают важный факт — Европа далеко не едина в своем порыве. Такие тяжеловесы, как Германия и Италия, не присоединились к инициативе. Канцлер Германии Фридрих Мерц даже не приехал на ассамблею, сославшись на внутренние дела. Его позиция, неоднократно озвученная ранее, заключается в том, что признание палестинского государства должно быть одним из последних шагов на пути к миру, а не одним из первых. Берлин объясняет свою осторожность в том числе и исторической ответственностью перед Израилем.
Премьер-министр Италии Джорджа Мелони также дала понять, что не поддерживает признание государства «до его фактического создания». Глава итальянского МИДа Антонио Таяни и вовсе назвал подобные шаги «абсолютно бесполезными», считая, что они не решают проблему, а лишь позволяют политикам почувствовать себя лучше. Реакция США и Израиля была предсказуемо жесткой. Американский госсекретарь Марк Рубио назвал французский план «безрассудным» и «пощечиной жертвам 7 октября». Израиль же пригрозил ответными односторонними действиями, вплоть до аннексии частей Западного берега, что окончательно похоронит мечту палестинцев о собственном государстве.
Так что же это — реальный прорыв или просто красивый жест, не способный повлиять на ситуацию «на земле»? Многие дипломаты и эксперты, даже европейские, признают, что громкие речи в ООН не остановят израильские танки в Газе. Пока Израиль пользуется безоговорочной поддержкой США с их «Железным куполом», международное давление мало что меняет. Некоторые и вовсе считают эту инициативу попыткой президента Макрона оставить после себя яркое внешнеполитическое наследие.
Тем не менее, этот шаг нельзя недооценивать, поскольку он знаменует собой фундаментальный сдвиг в европейском мышлении. На протяжении десятилетий отношение Европы к израильско-палестинскому конфликту определялось тяжелым грузом исторической памяти о Холокосте, что выливалось в крайне осторожную политику. Любая критика в адрес Израиля была выверенной и чаще всего ограничивалась символическими жестами и декларациями, не несущими реальных последствий. Однако гуманитарная катастрофа в Газе, транслируемая в прямом эфире, и мощное давление со стороны европейского общества заставили политиков осознать, что старый подход исчерпал себя и больше не работает. Европа выходит на новую линию, где признание палестинского государства — это уже не финальный приз за успешные переговоры, а инструмент для их запуска и оказания давления на стороны. Это переломный момент, в котором Европа пытается перейти от роли пассивного наблюдателя к роли активного дипломатического игрока.
Такая конфронтация с Израилем и его главным союзником, США, чревата для Европы серьезнейшими последствиями.
И все же, европейские лидеры идут на этот риск, поскольку понимают, что бездействие еще опаснее. Продолжение статус-кво не только подрывает авторитет Европы как защитницы международного права, но и грозит полной дестабилизацией всего ближневосточного региона, последствия которой неизбежно докатятся и до европейских границ. Это долгосрочная игра с высочайшими ставками, и Европа сделала свой ход, рискуя отношениями с союзниками, но пытаясь вернуть себе право голоса и возможность влиять на мировые события.
